Средневековье[История] 2025-07-22 12:51
Во многих средневековых текстах об изнасиловании согласие женщины не имело никакого значения, поскольку в любом случае она пассивная партнерша, с которой что-то делают, которая претерпевает действие. Во многих случаях мужчина считался активным, пенетрирующим партнером, и из-за этого и согласие на секс, и гендер второго партнера не имели никакого значения. Средневековая Европа не вполне следовала древнегреческой традиции, для которой с точки зрения морали не было никакой разницы между тем, пенетрировал ли он женщину или мальчика (или юношу), коль скоро он был активным партнером: это было только дело вкуса. Тем не менее элементы этой традиции находят свое отражение и в средневековой культуре.
Некоторые могли считать, что активный мужчина будет оставаться мужчиной независимо от гендера его пассивного партнера, поскольку понятия гомосексуальной идентичности, основанной на выборе партнера, тогда не существовало. Иными словами, мужчину определяли не предпочтения в гендере партнеров, а роль, которую он играл в половом акте. Сегодня мы часто называем мужчин, которые предпочитают секс с другими мужчинами, геями независимо от того, какую роль они играют в половом акте. В Средние века такой категории не существовало. Если мужчина и женщина, занимаясь сексом, в глазах средневекового общества не совершали одно и то же действие, то же было верно и для двух мужчин. Например, когда обвиненный в ереси Арнольд Верньольский признался в своих преступлениях перед Инквизицией, он описал свои сексуальные отношения с другими мужчинами, тщательно подбирая слова таким образом, чтобы подчеркнуть, что активны были оба: «Каждый из них по разу совершил содомский грех» или «Он совершил содомский грех с Гильомом Росом, а Гильом с ним».
Гомосексуальное поведение между мужчинами могло стать почвой для оскорбления – хотя зачастую только в адрес мужчины, игравшего пассивную роль. Его также можно было использовать для социальной критики обществ, которые средневековые европейцы хотели изобразить как «другие». Это могло быть любое общество: например, после нормандского завоевания Англии Гиральд Камбрийский, сам наполовину нормандец, выступил с нападками на нормандцев, которые, как ему казалось, слишком офранцузились:
Тот неназываемый, омерзительный грех нормандцев, который они позаимствовали у французов, был столь силен именно в этом нормандце, что он выступал в этом отношении знаменосцем для всех остальных
Другие английские авторы на протяжении всего XII века также использовали отсылки к содомии в рамках критики всего французского, но содомию не противопоставляли влечению к женщинам: любые сексуальные излишества считались признаками изнеженности и чрезмерно пышного образа жизни, который критиковали и отвергали как чужеродный.